Запугивай, а то проиграешь

Неважно, когда закончится псевдокарантин (точнее, карантин, переименованный в режим самоизоляции), но по мере приближения к его концу дискуссия о цене вопроса и оправданности примененных мер, их адекватности имевшейся или имеющейся угрозе и компенсациях за нанесенный гражданам и бизнесу ущерб будет все острее. Нереализовавшиеся страхи, которыми запугивали население, чтобы добиться его послушания, превратятся в упреки в обмане, злоупотреблениях и неадекватности. Вероятным выходом для власти, чтобы уйти от ответов на неудобные вопросы, может стать продолжение запугивания населения различными страшилками, что приведет лишь к еще большему ухудшению ситуации. Спасая себя и свой рейтинг от последствий неадекватных и чрезмерных методов борьбы с эпидемией, власть имеет все шансы довести ситуацию до всеохватного коллапса.

Подобные дискуссии о цене вопроса идут сейчас во всех странах, реализовавших разные стратегии борьбы с коронавирусом. Эта дискуссия в России присутствует и сейчас, но в основном в социальных сетях и оппозиционных медиа, а после снятия ограничений на общение и перемещение граждан и публичные акции имеет все шансы обостриться.

Во-первых, просто потому, что многие просто ждут результата на фоне обещаний пропаганды и бюрократов от медицины, а тогда психологически граждане подготовятся подводить итоги и предъявлять претензии властям. Вопросы возникнут и в случае, если выяснится, что разрушительные для экономики меры не принесли эффекта (то есть карантин был бесполезен), и в случае, если ощущение тяжести экономических последствий окажется сильней нагнетания истерии и страхов вокруг вируса.

Во-вторых, чем дольше будут длиться ограничения, тем сложнее будет социально-экономическая ситуация. Вызванные борьбой с вирусом нищета, утрата работы, невозможность содержать родных и близких, лечиться, неоказание помощи больным другими тяжелыми заболеваниями – из-за того что все силы брошены против вируса, затронет больше людей, чем тяжелые страдания от самого коронавируса. Хотя последствия многих мер, губительных для бизнеса и целых секторов экономики, а значит, и для занятых в них миллионах граждан, уже видны, а пока просто отложены. Многие еще надеются дотянуть до возобновления работы, но их ресурсы заканчиваются, и когда ограничения снимут, они поймут, что их бизнеса или просто больше нет, или вести его в условиях новых требований «санитарной диктатуры» дальше невозможно.

В-третьих, жить в условиях истерии долго невозможно. Даже если СМИ продолжат нагнетать панику, ее эффективность будет снижаться, а все страшилки и пугалки превратятся в привычный фон. Рациональное неизбежно начнет побеждать эмоциональное. Мне как человеку, побывавшему в разных опасных, на взгляд обывателя, странах, очевидно, что страхи всегда преувеличены и жить можно везде, главное – не терять головы. Необходимость жить дальше победит любые предубеждения.

В-четвертых, пока кризис, прагматичность диктует гражданам не рыпаться – соблюдать даже не самые справедливые правила (если ситуация неадекватности мер, конечно, совсем не дойдет до критической точки). Это объяснимое поведение – никто в здравом уме не будет раскачивать корабль, попавший в бурю, или устраивать драку в самолете в зоне турбулентности. Но с той же рациональностью, как только чрезвычайная ситуация заканчивается, граждане предъявят власти полный счет за все ошибки, перегибы и т. д. В том числе за предшествующую многолетнюю «оптимизацию» медицины на фоне роста военных расходов и агрессивной внешней политики. История знает множество примеров, когда происходит смена власти после жестких кризисов, и исключения тут крайне редки. В стремлении сменить власть после кризиса есть рациональность другого рода: инстинктивно граждане воспринимают чрезвычайные меры как признак чрезмерного усиления власти, и если те же чиновники сохраняют власть и дальше, то риски сохранения у них и далее чрезмерных полномочий велики. Для сохранения баланса и избежания гиперконцентрации власти в таких условиях разумнее власть поменять. Пример проигрыша консерваторами выборов в Великобритании во главе с Уинстоном Черчиллем после победы во Второй мировой войне вполне хрестоматиен.

С этой точки зрения, те, кто находятся у власти в условиях кризиса, всегда уязвимы. Каждый вариант действий публично опасен – и быть обвиненным в бездействии, и наоборот, в чрезмерной активности. Выдержать разумный баланс удается очень немногим. Как показывает опыт, аргумент, что «если бы не принятые нами меры, то был бы ужас-ужас», никогда не работает, если этого ужаса никто не увидел, а реальный масштаб бедствий даже в самых неудачных случаях оказался много меньше обещанных страхов про миллионы жертв. Представляется неизбежным, что уже следующие выборы сметут многие «карантинные» правительства.

Что остается властям?

Во-первых, продолжать запугивать, насколько хватит сил и ресурсов. Любой человек с опытом пиара объяснит, что если о событии не написали, его и не было, и наоборот, если о каком-то случае начать рассказывать бесконечно, то будет ощущение, что это происходит везде и теперь это вообще «новая норма». Как гласит известная народная мудрость, скажи человеку сто раз, что он свинья, он и захрюкает. Наполнившие новости и соцсети однотипные сообщения «друг моей подруги тоже заболел и это ужас-ужас-ужас» откровенно выдают организованную и довольно примитивную пиар-кампанию.

Во-вторых, стигматизировать и дискредитировать критиков. В ход идут навязчивые ярлыки, приписывание несуществующих заявлений, попытка ассоциировать с откровенными фриками и т. д. Как гласят одни из самых старых риторических приемов, когда нечего сказать в ответ, переводи тему на другой разговор или переходи на личности. Один из широко применяющихся методов – называть противников неоправданных карантинных мер «ковидиотами», «ковид-диссидентами» и т. д., по аналогии с ВИЧ-диссидентами. Хотя в данном случае нет ничего общего – противники неадекватных карантинных мер не утверждают, что COVID-19 не существует (в отличие от ВИЧ-диссидентов), они лишь выступают против того, чтобы лекарство от болезни было хуже самой болезни.

В-третьих, старое доброе спойлерство альтернатив и перевод стрелок. Самый простой пример – забывая об устроенном московскими властями коллапсе после введения цифровых пропусков, валить все на празднование Пасхи, хотя московские храмы были в это время закрыты. Когда же кто-то предлагает альтернативные планы помощи гражданам и бизнесу, надо срочно поручить лояльным квазиоппозиционерам выдвинуть еще 10 таких же планов.

В-четвертых, игры со статистикой, про них, правда, и говорить не приходится, тем более что отечественные санитарные службы – мастера по политическим причинам находить или не находить все, что угодно, от вредителей в голландских цветах до химии в грузинских и молдавских винах.

В-пятых, и это самое опасное, попытаться отвлечь от одного кризиса другим кризисом. Утешает (если это слово здесь вообще применимо) только одно, что реальный экономический кризис настолько силен, что любой дополнительный кризис может оказаться просто катастрофой.